Это общее правило - осознание проблемности некоей традиционной ценности, и переживание этой проблемности, вместо того, чтобы уничтожить, напротив, укрепляет ее, потому что помещает в центр внимания, попросту - делает ей рекламу. Больше всего это бросается в глаза в сфере массовой культуры - один и тот же коммерческий продукт, одним и тем же движением размывает традиционную мораль - и сам же восстанавливает границу, стирает - и подчеркивает ее. Этими операциями с границей характеризуется любой жанр современной массовой культуры.11 Желание следовать норме усиливается через ее частичное нарушение. В этом нет ничего нового - этот механизм отработан со времен палеолита. Табу укрепляется через его нарушение. Исторически институт табу неотделим от института временного снятия, нарушения этих табу, что хорошо известно этнологам. Эти временные нарушения (карнавалы, сатурналии, оргиастические праздники и т.п.) есть именно такое исключение, которое подтверждает и увековечивает правило. Такое нарушение как бы наполняет табу новой энергией, новой силой, новым значением в глазах индивидов. Сегодня изменилась только форма - нарушение табу стало диффузным и перманентным, оно теперь не ограничено определенным промежутком времени, поскольку из реальности перешло в мир фикции: табу нарушается в кино, в книге, а реальная жизнь массового человека подчинена ему практически с той же железной строгостью, что и раньше.

  Таким образом, процесс ретерриториализации не только не отделим от противоположного процесса, но составляет с ним одно - это две стороны одного и того же события. Выше мы говорили о семье, но то же самое можно сказать и о других остатках прошлого - таких как нация, культура - они существуют не искусственно, в русле паранойи или невроза, а вполне естественно - их возрождает (точнее - мумифицирует) тот же самый процесс детерриториализации: мы имеем как бы маятник, который, стерев на песке рисунок, возвращается и рисует его