- Вероника Роговец проходила у меня курс реабилитационной терапии, она страдала депрессиями, связанными с некоторыми детскими переживаниями. Она очень ранимая девочка.

- Честно говоря, я этого не заметил, - улыбнулся Сичкин, - мне редко приходилось встречать таких... - он кашлянул, - таких раскрепощенных и уверенных в себе людей. Особенно если учесть, что погиб близкий ей человек, у нее дома...

- Да что вы, это всего лишь игра, - покачала головой Градская, - поверьте, на самом деле девочка очень тяжело переживает Юрину смерть.

- Она обращалась к вам за помощью в последние несколько дней?

- Да, она заезжала ко мне. Буквально в тот же день, вечером.

- И вы помогли ей?

- Да, я поддержала ее. Она была в ужасном состоянии, Знаете, она боялась, что и ее могут убить, но больше всего она боялась, что ее заподозрят. Она так и сказала, мол, сразу ведь начинают подозревать близких. А ближе ее у Юры никого не было. Они практически не расставались в последнее время. Ее волновало, что затаскают по допросам.

- Она советовалась с вами, как лучше вести себя на допросах?

- Да, она спрашивала, как лучше выстроить разговор, чтобы от нее, простите за грубость, "скорее отвязались".

- Ну, это уже почти юридическая консультация, - усмехнулся Сичкин, - и что вы ей посоветовали, если не секрет?

- А как вы думаете? - лукаво улыбнулась Градская.

- Ну, мне кажется, несколько дельных советов на этот счет вы ей дали. Во всяком случае, судя по ее поведению.

- Наверное, она кокетничала с вами вовсю, глазки строила? Это вполне в ее духе, - Регина весело рассмеялась, - я подозреваю, вы неправильно ее поняли, а она в свою очередь неправильно поняла меня.

- Прямо испорченный телефон, - заметил Миша, улыбнувшись в ответ на веселый смех своей собеседницы.

- Скажите, вы серьезно думаете, что я инструктировала Веронику Роговец, как ей вести себя на допросах? - спросила она, отсмеявшись.

- Вы только что сами сказали об этом.

- И вы считаете, что она следовала моим инструкциям? Вы полностью исключаете вариант, что Вероника вела себя так, как ведет всегда и со всеми? Вам кажется, я ее настроила на определенный лад и она, как заводная игрушка, следовала этому настрою?

- Ну, не стоит так огрублять, Регина Валентиновна. Разумеется, Роговец не игрушка, а живой человек. Однако определенное влияние вы на нее имеете, согласитесь. Иначе она не обращалась бы к вам за помощью.

- Если бы она следовала моим советам, то говорила бы вам правду и только правду, - тихо и серьезно произнесла Регина, - но люди, как вы верно заметили, не игрушки. Не музыкальные инструменты.

- Скажите, Регина Валентиновна, а Юрия Азарова вы хорошо знали?

- Не очень, - пожала плечами Градская, - он у меня не лечился.

- Как вы думаете, могли быть у него серьезные долги?

- Какая разница, что я думаю по этому поводу? Такие вещи надо знать точно. Я вам могу точно сказать одно: ни у меня, ни у моего мужа он денег в долг никогда не брал.

Когда она ушла, у Мишани разболелась голова. От разговора остался неприятный осадок. Соображать было трудно, все валилось из рук. Кто-то недавно рассказывал ему нечто подобное... Совсем недавно. Кто-то из его знакомых точно так же, поговорив с милым обаятельным человеком, чувствовал тяжелую усталость, головную боль.

Миша старался вспомнить, что-то подсказывало ему: это важно, это серьезно. Но голова прямо-таки раскалывалась. "Загипнотизировала меня, что ли, эта Градская?" - подумал он с раздражением.

Выпив две таблетки панадола, Мишаня сделал себе крепкий сладкий чай. Головная боль немного отпустила, но соображать все равно было трудно.

Вечером жена заставила его измерить температуру. Оказалось, что у Мишани тридцать восемь и пять. Немудрено. В Москве свирепствовал последний весенний грипп.

* * *

У Лены был сумасшедший день. Она подготовила и сдала все материалы по своему отделу, которые шли в следующий номер, то есть сделала работу, рассчитанную на ближайшие Десять дней, она успела заказать и тут же выкупить путевки в Подмосковный дом отдыха для Лизы и Веры Федоровны и Проделала еще такую кучу мелких и крупных дел, что сама удивлялась.

Ее единственный подчиненный, Гоша Галицын, печатал на компьютере последний абзац своей статьи о модной рок-группе, периодически терзая телефон. Лена ждала, когда он закончит - он обещал отвезти ее домой на своей "Волге". В который раз она ругала себя, что так и не удосужилась получить права.

Бежевый "жигуленок" стоит себе под окном, а ей приходится одалживаться. В дом отдыха Веру Федоровну с Лизой повезет на своей машине Ольга Синицына, Майкла поедет встречать Гоша, а потом он же повезет их в аэропорт, когда они будут улетать в Тюмень.

Никто в шоферы не нанимался. У всех свои дела. Гоша Галицын давно уже не тот оболтус, которым был, когда пришел работать в журнал. Он нашел свою тему, стал писать о музыке, о роке и попсе. За два года даже имя себе заработал, причем не только скандальными подробностями из интимной жизни звезд, но и умением хорошо писать, что в наше время большая редкость.

- Все, сейчас поедем! - вздохнул Гоша, выключая компьютер и тут же еще раз набирая какой-то номер по телефону.

- Кому ты так упорно дозваниваешься? - спросила Лена.

- Волкову!

- А кто это?

- Ну ты даешь, начальница! - Гоша даже фыркнул. - Ты что, вообще телевизор не смотришь?

- Иногда смотрю, но редко, - призналась Лена.

- И про концерн "Вениамин" не слышала?

- Наверное, что-то слышала...

- Лен, это неприлично. Такие вещи надо знать. Вениамин Волков - продюсер номер один, крестный отец каждой третье