- Я уверена.

- А вот и нет. Правду бывает значительно сложней доказать, чем ложь. Правда может быть грязной, совершенно не логичной, она сплетается стихийно, из нелепых случайностей, и слишком часто противоречит здравому смыслу. Ложь, продуманная, сознательная, - это красивый плод человеческого интеллекта. Она привлекательней и убедительней правды, а потому и доказать ее проще. Люди верят только тому, чему хотят верить. Но это так, между прочим.

Наташу стал немного раздражать его менторский тон. Адвокат как будто рисовался перед ней или упражнялся s риторике. Она была не в том состоянии, чтобы уловить суть его философских рассуждений, однако решилась возразить.

- Все-таки правду доказать легче. Врать противно. Во всяком случае, я врать не умею, - мрачно пробормотала она и посмотрела в зарешеченное окно. Там светило солнце. Она подумала, что Саня сейчас тоже смотрит на ясный день сквозь решетку, и от жалости у нее заболело сердце, заболело по-настоящему, впервые в жизни.

- Врать не умеете? Ну, вы прямо ангел, Наталья Владимировна, - -усмехнулся адвокат, и тут же лицо его стало серьезным, озабоченным, он еще раз взглянул на часы. - Чтобы мы с вами начали работать, вам необходимо написать заявление, заполнить два бланка, внести в кассу консультации тысячу рублей, - он порылся в столе, протянул ей несколько бумажек, - вот образец заявления, это бланки. Мои услуги будут стоить пять тысяч долларов.

- Да, конечно, - машинально кивнула Наталья, взяла ручку, и вдруг ее бросило в жар, она открыла сумочку и тут же быстро ее захлопнула, - простите, я не взяла с собой денег...

- А что вы так заволновались? Сейчас вы должны заплатить всего лишь тысячу рублей, это необходимо, чтобы мы с вами официально оформили наше сотрудничество. А основную сумму вы отдадите мне потом, не обязательно все сразу. Сначала будет достаточно двух тысяч долларов, это аванс.

- Правда? Тогда все нормально, но я... - она положила ручку на стол и горячо покраснела, - понимаете, у меня сейчас с собой вообще нет денег. Я кошелек оставила дома.

- Это не страшно. Вы зайдете завтра утром. Если меня не будет, вы просто внесете деньги в нашу кассу, вам все оформят, и послезавтра мы начнем работать.

- Да, конечно, спасибо вам.

Из консультации она вышла вся мокрая от пота. Она еле держалась на ногах. Был ясный морозный день, от холода, от яркого солнца выступили слезы, и Наташа ничего не видела сквозь дрожащую радужную пелену. Она чуть не упала, поскользнувшись на раскатанной черной полоске льда, подвернула ногу, но боли не почувствовала. На перекрестке завизжали тормоза, и Наташа равнодушно отметила, что вот сейчас, только что, чуть не попала под машину.

- Ну, куда прешь, дура? - выкрикнул, опустив стекло, водитель "жигуленка". - Жить надоело?

"У нас нет денег, - тупо повторяла про себя Наталья, - какие пять тысяч долларов? И сотни рублей нет. Ну, положим, рублей пятьсот я могу занять у мамы. Но не больше. Свекровь дала бы без разговоров, сколько нужно. Но нет у нее. Она живет на зарплату, которую не выплачивают месяцами. Саня ей часто подкидывал сотню-две долларов, но все равно ей едва хватало на жизнь. Из друзей и знакомых занять не у кого, просто потому, что неизвестно, когда и каким образом мы сумеем вернуть. Лишних денег сейчас ни у кого нет. Обратиться к другому адвокату, который подешевле? Но я и самого дешевого не сумею оплатить".

Наташа обещала маме приехать за Димычем сразу после разговора с адвокатом, но сама не заметила, как доехала до своего дома. Не разувшись, в грязных сапогах бросилась на кухню. Там на подоконнике рядом с телефоном лежала Санина большая записная книжка. Наташа нашла номера Мухина, домашний и мобильный. Сняла трубку, но тут же бросила ее.

"Если он как-то связан с убийством, звонить ему нельзя ни в коем случае. Что бы я ни сказала, каким бы невинным предлогом не защитилась, он тут же поймет. А ведь Саня просил позвонить именно ему... Да, просил, однако он ведь не знал, что Мухин позавчера побывал здесь. Или знал? "

И тут она совершенно отчетливо вспомнила, что позавчера вечером пистолета в ящике уже не было.

Позавчера пришло извещение о задолженности за квартиру. Старые оплаченные счета лежали в том же ящике, где пистолет. Бумажки были разбросаны, Наташа пыталась собрать, разложить по порядку и автоматически отметила про себя, что нет пистолета. Она хотела спросить Саню, куда он дел "Вальтер", но завозилась с подсчетами, сумма задолженности казалась ей слишком большой, а потом ее отвлек Димыч, и больше она не вспоминала о пистолете, до тех пор, пока не пробилась сегодня утром в милицию к арестованному мужу.

"Я не брал его с собой. Мне некуда было его положить..."

Конечно, не брал. Его просто не было в доме, этого несчастного пистолета. Лучше бы его вообще не было.

Саня купил "Вальтер" в июне. Он с детства мечтал иметь настоящий собственный пистолет. Наташа сначала испугалась, уговаривала выкинуть или хотя бы спрятать и никому не показывать. Но Саня, будто назло, таскал пистолет в гости, хвастал, как мальчишка, потом на даче пострелял по мишени и остался собой не доволен, заявил, что будет упражняться. Впрочем, скоро наигрался, успокоился. Пистолет убрал в ящик письменного стола. В последний раз вытаскивал его оттуда очень давно, кажется, в августе. Ну, конечно! Двенадцатого праздновали день его рождения, всего за пять дней до кризиса. Это был пир во время чумы, он позвал человек двадцать, в том числе Вову Мухина.

Наташа вошла в комнату, села за письменный стол и зажмурилась. Перед ней поплыла, как на замедленной кинопленке, та дурацкая вечеринка. Она запомнилась так четко потому, что впервые после рождения Димыча они решились собрать столько народу в доме.

Наташа ждала праздника, отдала ребенка маме, но мама привезла его назад буквально через два часа. Димыч категорически отказался пить сцеженное молоко из соски, кричал так, что посинел. В итоге мама сидела с ним