 о царя, как известно, особенно донимало некое уж совсем парадоксальное коровье свойство. Все, кто изготавливал и применял чудо-раствор (и резавший, и сжигавший, и собиравший пепел, и даже тот, кто брызгал на пришедшего очиститься) получали почему-то статус ритуальной нечистоты и только человек, уже находившийся в этом нечистом статусе, проходил очищение. То, что один и тот же таинственный реактив "очищал грязных и загрязнял чистых", поставило в тупик даже того, кто построил Храм и властвовал над людьми, над животными и даже над ангелами. Еще штрих к портрету "гордого ума": совершенной, великой мысли, которой послушно все Творение вплоть до его наивысших сфер, не под силу разобраться в сущности киселя из безнадежно подгоревшей говядины- И хотя все всегда твердили о великой тайне красной коровы, на сегодняшний день прочтение объяснений мудрецов оставляет довольно неожиданное впечатление. Начиная с азов и заканчивая сложнейшими книгами кабалистов, наблюдается - с методической стороны - одинаковое положение дел. В качестве модели этого характерного метода (как, впрочем, и в других качествах) трудно найти что-нибудь более значительное, чем рабейну Шломо Йицхаки (Раши). В первом же пояснении на главу торжественно заявляется (причем - от Наивысшего Лица) гзэйро ги милфонай (приговор она от Меня) эйн лехо ршус (не у тебя права) легаргэр ахарэго (размышлять о ней).
Тот, мол, случай, когда приказы не обсуждаются, и что же - поинтересуемся, прикинем - может последовать за подобным утверждением? Вероятно - только подробное описание, объяснение того, кто, что и как должен выполнять (от команды зарезать до команды брызгать) - и никаких рассуждений общего характера. Поначалу Раши так и действует - без всяких претензий на смысл происходящего выкладывает подробности механизма (должна быть абсолютно красной - два черных волоса делают непригодной, заповедь исполняет именно заместитель первосвященника, резали вне еврейского лагеря и т. д .). Но вот вдруг, завершив изложение всех технических подробностей на кульминационно оптимистической ноте (мертвец, мол, источник всех источников ритуальной нечистоты), Раши начинает объяснять отрывок о красной корове з а н о в о и причем именно с точки зрения с м ы с л а этой заповеди. Пространно и очень интересно Раши разъясняет все то, что только запретил (себе и другим) разъяснять. Корова говорите? Красная? Да что тут непонятного?! Она - тщательно выверенное, глубоко символичное средство искупления, исправления знаменитейшего из грехов поколения пустыни - "прийдет корова во искупление за теленка", за золотого тельца. Все многочисленные ужасные аспекты сотворения кумира и поклонения ему последовательно преодолеваются, притупляются всеми многочисленными деталями изготовления и использования чудной жидкости, снимавшей "смертельную скверну" - не только, оказывается, ритуальную нечистоту, но и скверну идолопоклонства.
По той же методической схеме ("непостижимо! и думать не смей!" - и через пару минут: "А ну давай разберемся
|
