- Я, собственно, почему приехала, - спохватилась Регина, ~ достала для тебя хорошее лекарство, оно уже неделю лежит у меня. Я замоталась, дел было много. А когда ты позвонила, я вспомнила. Это новый американский препарат, он разработан специально для таких, как ты. По ощущениям он дает примерно то же, что морфий, но слабее, конечно. А главное - не вызывает привыкания, то есть он на некоторое время заменит тебе наркотик и поможет вылечиться без кошмарных мучений, которых ты так боишься. Этот препарат мягко адаптирует твой организм, ты постепенно будешь уменьшать дозу, пока не вылечишься совсем.

- Неужели такое лекарство придумали?, - заволновалась Катя. - Неужели возможно завязать, не мучаясь?

- За деньги все возможно, - лукаво улыбнулась Регина.

- Ой, оно, наверное, жутко дорогое...

- Ну что ты, деточка, я совсем не к тому сказала про деньги. Я же знаю твою ситуацию, ты у нас неплатежеспособна. Я делаю это не столько для тебя, сколько для себя. Если уж я взялась помочь человеку, то должна довести дело до конца, Иначе я чувствую себя побежденной. А я не люблю этого.

- Господи, Регина Валентиновна, спасибо вам огромное, я даже не знаю, как мне вас благодарить.

- Перестань, пожалуйста! - махнула рукой в тонкой замшевой перчатке Регина и взглянула на часы, слегка оттянув раструб на запястье: - Сейчас уже очень поздно. Ты первый раз уколешься при мне, я должна видеть, как отреагирует твой организм, чтобы знать дозировку. Так что вот тебе первая порция.

Регина достала из сумочки темно-коричневую маленькую склянку без всякой этикетки.

- А сколько здесь порций? - спросила Катя, глядя на склянку как зачарованная.

- Здесь одна, пробная. Я посмотрю, как пойдет дело, и оставлю тебе сколько нужно. Ты пойми, лекарство очень дорогое, каждый грамм - на вес золота. А ты у меня не единственная пациентка, так что я должна все точно рассчитать. Шприц, надеюсь, есть у тебя?

- Да... Ой, простите, я ведь даже чаю вам не предложила. Может, сначала чайку попьем? - Деточка, ну кто же чаи распивает в начале третьего ночи? Я, честно говоря, спать хочу. Давай, не тяни резину. Только пойдем в спальню, тебе лучше прилечь сразу после инъекции.

Сидя на своей смятой, разобранной постели со шприцем, наполненным прозрачной жидкостью, Катя уже поднесла иглу к руке, отыскивая подходящее место на исколотой коже, но Регина остановила ее:

- Подожди, ты что, даже спиртом не протираешь перед уколом? Ну куда это годится? Гнойники же пойдут. Есть спирт у тебя?

- Да, конечно. Я сейчас.

Осторожно отложив шприц, Катя сбегала на кухню, достала большую бутылку с чистым медицинским спиртом, нашла в аптечке, висевшей тут же, у холодильника, остатки ваты.

- Ну вот, я готова, - сказала она, усаживаясь опять на кровать.

Регина стояла над ней и молча смотрела, как входит тонкая игла в протертую спиртом, израненную кожу, как разбухает, наполняясь жидкостью из шприца, голубоватая вена.

Катя не успела ничего понять и почувствовать. В ушах у нее зашумело, шум стал быстро расти, сделался оглушительным, будто в мозгу взлетал реактивный самолет. Перед глазами все закружилось, замелькало в бешеном ритме. Склоненное совсем близко лицо Регины, потом - спокойное, живое лицо Мити, еще какие-то лица, чужие и смутно знакомые. Постепенно все слилось в одну густую, непроглядную черноту.

Осторожно приподняв Катино веко, Регина заботливо укутала неподвижное тело одеялом, щедро разлила по ворсистой синтетической ткани спирт из бутылки, быстро вышла на кухню, вытянула сигарету из почти пустой пачки "Кента", вернулась в комнату, закурила и, сделав несколько затяжек, бросила длинный горящий окурок на пропитанное спиртом одеяло. Еще секунду подумав, она щелкнула одноразовой газовой зажигалкой и подожгла уголок цветастого пододеяльника.

Потом она тихонько вышла из квартиры и плотно прикрыла за собой входную дверь. Все это она проделала, ни разу не сняв замшевых перчаток.

Вообще, вся эта возня с недобитыми свидетелями, которые почему-то вдруг стали расти, как сыроежки под грибным дождем, да еще через столько лет, порядком надоела Регине. В этой свистопляске у нее почти не остается времени и сил на Веню. А он плох сейчас. Он плох, как никогда. Он может сорваться в любой момент.

Все надо делать самой. Нельзя использовать никаких связей, нельзя ни к кому обращаться за помощью. Обращаясь с просьбой, ты делишься информацией и попадаешь в зависимость.

Получается дурацкий парадокс: при их связях и деньгах они могли бы нанять любого, самого лучшего киллера. Но хороший киллер умен и крайне осторожен. Прежде чем выполнить заказ, он вполне может поинтересоваться личностью человека, вставшего на пути богатейшего и влиятельнейшего концерна "Вениамин". Известны ведь случаи, когда умный киллер сам звонил по телефону тому, кого должен был убрать, и прямым текстом предлагал сделку: "Мне тебя оплатили. Если заплатишь больше, убивать не буду".

Бывало и другое. Если киллер узнавал, что повод заказа - не месть, не долги, не деление сфер влияния, а опасная для заказчика информация, то, прежде чем выполнить заказ, он всеми доступными способами пытался эту информацию выведать.

Информация, за которую убивают, может очень пригодиться. Разумеется, дурак заработает на ней только пулю. Но если использовать ее осторожно и с умом, то можно заработать такие суммы, по сравнению с которыми киллерский гонорар - слезы, а не деньги. А осторожности и ума хорошему киллеру не занимать.

Регина вынуждена была просчитывать все, даже то, что почти невероятно. Именно поэтому она не м