Дверь открыла высокая, довольно полная брюнетка. Крупный, ярко накрашенный рот, выпуклые влажные глаза.

- Его убили, - сообщила она, громко и даже торжественно, едва капитан переступил порог, - я это знаю совершенно точно.

- Почему вы так думаете? - спросил Леонтьев снял плащ и повесил на вешалку.

- Тут нечего думать. Проходите. Присаживайтесь. Я вам сейчас все расскажу.

В квартире была идеальная, стерильная чистота. Ни пылинки. Было похоже, что здесь совсем недавно прошел евроремонт, мебели мало, но вся новая, не то чтобы дорогая, однако качественная, удобная, натуральное дерево. Капитан автоматически отметил про себя, что бывшая жена известного писателя, женщина одинокая и безработная, отнюдь не бедствует. Ну и ладно, ну и дай ей Бог.

- Тапочки наденьте, пожалуйста, - спохватилась хозяйка, когда он шагнул на лаковый светлый пол гостиной.

- Да, конечно, простите, - капитан вернулся в прихожую, снял ботинки, сунул ноги в мягкие тапки. Их было пар десять, не меньше, в специальном войлочном мешке, который висел в прихожей.

"Как в музее", - подумал капитан, усаживаясь в бархатное пестрое кресло у журнального столика.

- Курить у нас нельзя, - предупредила хозяйка, хотя он и не собирался, сигарет не доставал.

Она уселась напротив, окинула его холодным оценивающим взглядом, потом глубоко вздохнула, и лицо ее вдруг приобрело весьма печальное, даже жалобное выражение. В больших выпуклых глазах блеснули слезы.

- Это такое горе... - прошептала она, - вы знаете, мы давно разведены, но оставались очень близкими людьми.

- Да, понимаю, - кивнул капитан, - скажите, Гадина Ивановна, когда вы видели Никиту Юрьевича в последний раз?

- Я очень прошу меня не перебивать, - быстрым, одышливым шепотом произнесла она и подняла полную руку, как будто защищаясь, - сначала я все вам расскажу, что мне известно, а потом вы будете задавать вопросы. Мне так удобней.

- Пожалуйста, - кивнул капитан, - я вас слушаю.

- Я профессиональный психолог, знаю два языка, английский и французский, но не могу найти работу, - начала она, и в голосе ее теперь звучало нарочитое спокойствие, отдающее внутренней тихой истерикой. - В наше кошмарное время профессионалы никому не нужны. А у меня ребенок. У вас есть дети?

- Нет.

- Но вы все равно меня понимаете. Так вот. Я долго мучилась, пытаясь найти приличную работу, по специальности. Каждый раз неудачно. И вот три месяца назад мне предложили наконец вариант, который показался вполне приличным, а главное, надежным и долговременным.

Организовывалась фирма, то есть не фирма, акционерное общество с ограниченной ответственностью. Торговля недвижимостью. Им, разумеется, был необходим психолог. В принципе психолог всем необходим, но не все это понимают. Кстати, тот факт, что они это понимали, вызвал у меня большое доверие. Мне предложили не просто должность. Мне предложили стать одним из совладельцев, то есть сразу приобрести часть акций, причем на очень выгодных условиях. Разумеется, у меня не было необходимой суммы, и быть не могло. Но возник вариант, который показался мне приемлемым, - она говорила монотонно и как будто спокойно, но, казалось, в любой момент может разрыдаться.

- Простите, Галина Ивановна, - осторожно перебил ее капитан. - Я все-таки хотел спросить вас, когда вы в последний раз видели Никиту Юрьевича?

- Не надо меня сбивать! - истерика почти вырвалась наружу, в голосе прозвучали визгливые неприятные нотки. - Разве вы не понимаете, как мне сейчас тяжело? Я места себе не нахожу, у меня такая травма. Прошу вас, дайте мне все рассказать. А потом уж задавайте ваши вопросы.

- Хорошо, - кивнул капитан, - если вам будет легче... Я вас слушаю, Галина Ивановна.

- Так вот, мне предложили очень выгодный вариант. Суть заключалась в том, что вместо денег я просто пишу расписку, будто они взяты мною в долг у некой другой фирмы, и эта расписка является как бы моим взносом за часть акций. Мне объяснили, что на самом деле это чистая формальность для каких-то там официальных инстанций. А расписка представляла собой просто листок бумаги, даже нотариус ничего не заверял. Причем люди, которые мне это предложили, внушали доверие. Я все-таки профессиональный психолог и уж как-нибудь в людях разбираюсь.

- А можно конкретней? Что за люди? Где и как вы с ними познакомились? Фамилии, телефоны?

- Они позвонили мне сами. Мои данные есть в компьютере фирмы по трудоустройству.

- То есть никто вам этих людей не рекомендовал?

- Ну, знаете, если ждать рекомендаций, до старости просидишь без работы, - она возмущенно передернула полными плечами, - в наше время надо хвататься за каждую возможность. Нельзя зевать и ждать каких-то там рекомендаций. - Ну хорошо, а фамилии?

- Они теперь уже не имеют значения, их фамилии. Это были мошенники, совершенно вымышленные персонажи.

- Подождите, - перебил капитан, - то есть вы по предложению незнакомых людей написали расписку, что взяли деньги, но денег не брали? Какая сумма?

- Пятьдесят тысяч долларов. Послушайте, как вас зовут, я забыла...

- Андрей Михайлович.

- Так вот, Андрей Михайлович, вы меня извините, но не надо делать из меня идиотку. Все выглядело очень солидно.

- Вы видели какие-нибудь документы этих людей, фирмы или как там - акционерного общества?

- Ну разумеется. Меня оформили на работу, я написала заявление, заполнила анкету, наконец, мне был выплачен аванс, пятьсот долларов. Моя зарплата на первых порах должна была составлять полторы тысячи.

Так вот, меня оформили на работу и тут же выплатили аванс. И только после этого я написала расписку. Вы поймите, это была чистая формальность. Мне объяснили, что никто никогда этих денег с меня не потребует. А я к этому моменту была настолько измотана поисками работы, дошла до точки, как говорится... Вы знаете, ч