-- Еще может быть номер телефона, который начинается на девятьсот пятнадцать или сто пятьдесят девять, -- подсказал Коротков.

     -- Сто пятьдесят девять -- это Ленинградский проспект. А девятьсот пятнадцать? Что это за АТС?

     -- Сейчас выясню, -- ответил Юра. Но ни одно из предположений даже отдаленно не приближалось к тому, что им хотели передать.

x x x

     -- Не возражаешь, если я мясо пожарю? вежливо спросил Галл, доставая из морозильной камеры кусок свинины. -- В микроволновой печи оно быстро разморозится.

     Он решил все оставшееся время не поддаваться на ее подначки, соблюдая правила хорошего тона и сохраняя полную невозмутимость. Даже если она будет вести себя откровенно нагло и вызывающе, он не пойдет у нее на поводу. Но Ларисе, похоже, надоело резвиться. Она притихла, будто чувствовала близкую смерть. И снова Галл испытал что-то похожее на жалость.

     --Хорошо, пожалуйста, -- необычно мягко ответила она. -- Хоть поем напоследок.

     Только через несколько минут Галл сообразил, что опять допустил промах. Исправлять его было уже поздно. Неужели он и в самом деле выработался? За последний час -- две ошибки. Сначала в разговоре о Павлове, и сейчас, когда она произнесла это "напоследок". А он, кретин, промолчал вместо того, чтобы удивиться: почему, мол, напоследок? Промолчал, потому что она все правильно сказала. Надо постараться отвлечь ее от этих мыслей.

     -- Слушай, а у тебя есть какое-нибудь хобби? -- спросил он, устанавливая ручки СВЧ на время и режим.

     -- Есть. Теорему Ферма доказывать, -- серьезно ответила она.

     -- Все шутишь, -- неодобрительно поморщился Галл.

     -- Ну почему же, я не шучу. Тому, кто найдет доказательство теоремы Ферма, Нобелевскую премию дадут. Всемирная слава и вечный почет. Тогда и умирать не страшно.

     -- Да что ты все о смерти? Смотри: солнце встает, небо голубое, птички поют. Жизнь прекрасна, мадам! Получите свои деньги, скопите на новую машину и поедете отдыхать.

     -- А ты? -- Она пристально посмотрела на Галла. -- Что будешь делать ты, получив свои деньги?

     -- При чем здесь теорема Ферма? -- недоуменно спросил Миша Доценко.

     Гордеев стукнул кулаком по колену.

     -- Идиоты! Мы все -- идиоты! У кого есть телефон Чистякова?

     -- Виктор Алексеевич, время -- пять утра.

     -- Плевать! Звони скорее! Да звони же, говорят тебе!

     Видя колебания Доценко, Гордеев подскочил к аппарату.

     -- Давай номер, я сам с ним поговорю.

x x x

     -- Как мясо? Хорошо прожарилось? Вполне. Из тебя вышел бы отличный кулинар, Михрютка. Оставайся жить со мной, а? Я буду платить тебе ставку домработника. Не очень много, зато стабильно. Главное -- все по закону.

     -- Доедай, и будем собираться, -- сухо сказал Галл.

     Настя заметила, что он перестал обращать внимание на ее фокусы. Что бы это означало? Сосредоточился перед финальным прыжком? Или о чем-то догадался? Надо срочно менять тактику. Конечно, насчет теоремы Ферма -- это было грубо. Но необходимо. Неужели и сейчас они не догадаются?

x x x

     -- Вы не уходите никуда, пожалуйста, -- попросил Гордеев. -- Может быть, мне придется еще вам позвонить.

     Коротков и Доценко молча смотрели на начальника.

     -- Он говорит, эти цифры могут означать примерно следующее: это совсем другая закономерность, и у нее есть своя формула.

     -- Но почему? -- в один голос воскликнули оба.

     -- Долго объяснять. Короче, если мы все правильно поняли, она хочет нам сказать, что Галл действует по другой схеме. Он собирается убить ее не в квартире, как мы предполагали, а где-то в другом месте. Там же будет убит и Павлов с инсценировкой самоубийства. На месте происшествия будут оставлены доказательства причастности Павлова к обоим убийствам. Что в квартире?

     -- Собираются уходить.

     -- Хитрая сволочь! Сейчас улицы пустые, проспект прямой, как стрела, просматривается во все стороны. Мы их упустим! Черт, куда же он ее повезет? Наиболее вероятны два варианта: квартира Муртазова и дача Павлова. Какие соображения?

x x x

     Выйдя в сопровождении Галла из электрички на платформу, Настя не увидела никого из своих. "Они нас потеряли, -- обреченно подумала она. -- Они меня не поняли. Не судьба".

     Возле кассы ожесточенно спорили двое мужчин.

     -- Всю жизнь до Москвы и обратно билет стоил два восемьдесят! Я десять лет езжу! -- горячился тот, кто был постарше.

     -- С первого июля цены подняли! В два и семь десятых. Вон объявление висит, не видать, что ли? - убеждал его молодой парень в шортах и футболке.

     -- Ну правильно, в два и семь. Так почему она взяла с меня семь пятьде- сят шесть? - не уступал первый мужчина.

     Настя привычно разделила в уме новую цену на старую. По